Екатерина Польгуева. Школьные дневники

Начало

Опубликовано 5 февраля 2014 г.

Я тут решила написать про спорт и Олимпиаду. Не теперешнюю, а про Олимпиаду-80 в Москве – и про Олимпиаду-84 в Сараеве. Но если совсем точно, то вовсе даже не про Олимпиады эти, а про себя – про свое дошкольное, младшее школьное и не младшее школьное – и даже немного уже и совсем не школьное детство. Ну и про друзей-приятелей и всех, кто бы тогда рядом со мной.

Я иногда пишу такие, как я их называю, рассказики «о времени, друзьях и о себе» для ЖЖ. Но в ЖЖ я человек без имени и даже без пола. А тут я – это я. Мне, конечно, надо переводить Раичковича, а также много всего писать важного и нужного по работе, а не всякую ерунду. Но по работе – на работе, Раичковича переведу, в конце концов. Мне хочется – ерунду. И ее я обязуюсь написать и выложить до конца недели. И будет там не только 1980-й, а то из моих френдов, кроме Оли Дунаевой и Гоши Трошина, про это никто и не вспомнит (а, может, и они не вспомнят, у каждого же свои воспоминания), но и годы более поздние.

И тут, как специально, чтобы меня раззадорить, попались мне мои две школьные тетради – со стихами, написанными с 6 по 10 класс. И я решила их набить – и выложить. Естественно, для своих одноклассников. Ну и для себя тоже. Понятно, что стихи в основном плохие (хотя есть пяток ничего, а три из них даже более или менее «чего»). Вроде как даже не стихи, а подстрочники. Я это прекрасно вижу. Ну хотя бы потому что сто лет занимаюсь детским литературным творчеством и собираю коллекцию этого творчества (аж с 8 класса своего). А потому знаю, КАК могут писать дети и подростки. Жаль, что я так писать не могла.

Ну а с другой стороны, я писала так, как писала – и как могла. К тому же переросла тот возраст, когда своего детского лепета стесняешься (а тем более, гордишься им, это я еще в школе переросла). Теперь мне интересно. Ведь это не только подстрочники, а вполне себе еще и жизнь, дневник этой жизни. Посторонним, конечно, неинтересно и ненужно. Но мы-то, связанные общим прошлым и общим детством, уже по одному этому не посторонние. Конечно, все я выкладывать не буду. Слишком много. Выбирать буду не по качеству текстов (тем более, повторюсь, в большинстве случаев о качестве еще и говорить не приходится). По другому принципу – что можно угадать в человеке, когда ему 12, когда ему 14, когда ему 16, - и что из этого остается, когда ему 40.

Катя Польгуева (первая справа) с одноклассницами. 1985 год

Жаль, что не сохранились мои «чепуховины» (к слову, они вполне возможно по качеству были и получше, но я к ним всерьез не относилась, а вот однокласснички их как раз любили). Например, переделанные в 5 – 6 классе песни – «Утро школьное, здравствуй!», превращалось в «Утро школьное, уйди ты, ради бога!» и т.д..

Или вот было еще длиннющее стихотворение, написанное ночью над учебниками, в 9 классе. Начиналось оно так:

Потом многими четверостишиями описывался процесс решения, из всех этих зафиксированных мук запомнилась одна строфа:

Ну а началось все со стишка, написанного на уроке музыки в 6 классе. Он, конечно, был далеко не первый. Но я считаю его первым, так как именно после него возникла потребность писать стихи постоянно, именно так выражать себя, свои мысли и чувства, а также освобождаться от этих мыслей и чувств. Написал – и они отвязались. Можно жить дальше.

Помнится, Елена Львовна, когда прочитала, покритиковала: мол, в последней строфе первая и третья строки не рифмуются. А потом, вздохнув, сказала:
- Ну, утешает только, что речь о «нотных знаках», а не о цифрах и числах.
Кто не знает – «точки» - это такая игра была на клетчатой бумаге. Помнится, мы особенно увлекались ею именно в 6 классе. И непревзойденным чемпионом был Лёнька Берман.

Этот 1-а – класс Лешки Шахова, сына Елены Львовны. Я с ребятами из этого класса несколько лет дружила. Особенно с Алешкой, конечно. Вот смотрю, у меня и тогда так было: друзья моложе меня – и друзья старше меня. И сейчас, в общем, также (только разница в годах и в ту, и в другую сторону сильно увеличилась). Поэтому одноклассники – особенно важны. Сверстники же. Хотя теперь и тех первоклашек можно почти сверстниками считать.

А следующее свое творение где-то спустя годик я называла «предсказанием перестройки». Там ведь даже слово «застой», тогда отнюдь не столь употребимое, как станет вскоре, имеется. Между тем, несмотря на то, что строки эти писаны в апреле 1985 года, про исторический апрельский Пленум, объявивший перестройку, я ведать не ведала. Да еще и никто не ведал, что он «исторический». А скорее всего, его еще и не было к тому времени, как я «напророчила», так как состоялся он в конце апреля (теперь-то я про все эти штуки много знаю). Ну, просто, бывает, что нечто такое в воздухе носится. А юные, пусть еще и очень корявые стихотворцы, это чуют.

Следующая страница: Весна 1985. Переход в новый класс