Воспоминания о Екатерине Польгуевой

Ольга Гарбуз
«Как на Дрине мост»

Я хорошо помню день, когда мы с Катей впервые друг друга увидели. В приемной главного редактора утром 22 апреля 2004 года я встретила молодую женщину, спрятавшую глаза за солнечными очками. Так втроем – Валентин Чикин, Екатерина Польгуева и я – мы и двинулись в сторону зала с колоннами и роялем, где в старой, допожарной редакции «Советская Россия» проводила утренние летучки.

Незадолго до этого в газете был опубликован Катин первый материал – огромный, о Югославии, о времени, в котором мы живем, со множеством литературных отсылок, с пересечениями событий и стран. Помню, как главный редактор отдельно попросил меня прочитать этот текст и высказать свое мнение. Кое-что в Катиной манере мне тогда показалось быть может излишне высокопарным. Но главное ощущение, которое возникало, - это столкновение со стихией огромной внутренней силы, с человеком очень развитым интеллектуально и эмоционально, блестяще владеющим логикой и словом, а кроме того – убежденным почти до жертвенности.

Она как-то сразу заполнила собой все: газетные полосы, где зачастую оказывалось сразу по несколько ее материалов, подписанных разными именами; обсуждения вышедших и планируемых номеров, потому что она, казалось, всегда была в курсе новостей, и у нее всегда было аргументированное мнение почти на любой счет.

А однажды вечером она возникла в дверях кабинета, где сидела я, и с порога спросила меня что-то, кажется, о Белграде, где я к тому времени уже успела побывать. Незаметно для себя мы проговорили несколько часов, и это и была наша с Катей настоящая встреча.

Мы вместе, сидя за компьютером, могли часами виртуально путешествовать по гугловской карте Сараева, отыскивая Принципов мост, где был убит Франц Фердинанд, или сараевский пригород Илиджу. По условиям Дейтонских соглашений, завершивших войну в Боснии, Илиджа вместе с другими районами Сараева, находившимися под контролем сербов, были переданы Мусульмано-хорватской федерации. И тогда из них потянулись скорбные обозы с сербскими беженцами, забиравшими с собой даже гробы своих близких. В 1996 году Катя видела кадры исхода сараевских сербов по телевизору. И часто говорила, что сама не знает почему, ей было необходимо ровно в тот момент быть среди тех, кто навсегда уходил из родных мест под тяжестью мокрого снега. В этом была ее суть – относиться к историческим событиям не как к абстрактной картинке из телевизора, существующей параллельно от персональной жизни каждого из нас. Эти события были для Кати частью ее собственной жизни. Удивительно острое чувство момента - «вдруг внезапную вспышку боли» - читатель не единожды встретит в написанном ею.

А за всей большой политикой, за тектоническими сдвигами истории, столкновением геополитических интересов, гибелью государств и братоубийственными конфликтами, за всем этим для Кати всегда был обычный человек. Если она говорила о бомбардировках Югославии, то вспоминала о судьбе Сани Миленкович, талантливой девушки, погибшей под бомбами на мосту, или об одной из самых юных жертв агрессии НАТО, трехлетней малышке Милице Ракич. Катя как-то очень трепетно относилась даже к самим их именам, которые помнила очень хорошо. Так чья-то будто бы далекая трагедия вдобавок к сухим фактам обретала конкретное имя. Конкретные судьбы и имена были и у войны на Донбассе, и у событий 2 мая 2014 года в Одессе, и у других конфликтов на окраинах бывшего СССР. Много человеческих историй Екатерина Польгуева привозила из своих поездок по Балканам, прежде всего, по Боснии. Их героем мог стать случайно встреченный в монастыре сербский пастух, у которого мученически погиб брат; или одиноко живущий в горах мусульманский старик, потерявший на войне троих своих сыновей. Или Горан Мартинович, Дед Мороз с винтовкой, в страшные военные годы не забывший о празднике для детей. Многим из этих имен нашлось место в ее стихах.

Ольга Гарбуз и Екатерина Польгуева

Ей было интересно все, в чем можно почувствовать пульсирующую историю и в конечном счете саму жизнь. Однажды Катя так и написала, что подобные открытия – людей, стран, книг – «живая вода, чудо, сама жизнь». Эта мысль отсылает нас к знаменитой фразе Иво Андрича, которая была для Кати одной из сокровенных: «Жизнь – необъяснимое чудо, ибо, уходя и отцветая, она все же остается, несокрушима и стойка, как на Дрине мост». Мне кажется, написанное Екатериной Польгуевой следует читать, держа в уме эти слова, и в ее стихах на самом деле почти всегда есть ощущение жизни как чуда.

Для меня сама Катя была источником многих бесценных открытий. И, что самое удивительное, хотя и закономерное, с ее физическим уходом открытия не закончились. Словно в бесконечных и непокорных водах зеленой Дрины, в ее стихах мы будем долго находить крупицы золотого песка.

2020

Следующая страница: Ангелина Потеряйко. О Кате Польгуевой