Воспоминания о Екатерине Польгуевой

Ангелина Потеряйко
О Кате Польгуевой

С Катей мы встретились в стенах Государственной Думы в 1999 году, в «Школе помощников депутата», организованной КПРФ. В школу меня пригласил Максим Сурайкин, тот самый, который через 20 лет станет кандидатом в президенты РФ. А в то время он был муниципальным депутатом Тверского района города Москвы, в котором я живу.

В «Школе» на момент моего поступления в неё, уже сложилась особая атмосфера: несколько противостоящих друг другу групп, какие-то игры-состязания за приближённость к верхушке КПРФ. Меня это не только мало интересовало, но и пугало: в то время мне было немногим больше двадцати лет – еще совсем ребёнок. Первое время я держалась особняком, пока не познакомилась с Катей. Моя натура отличается особой независимостью, и я всегда ищу похожих на меня людей. Катю я с первого взгляда определила, как человека крайне независимого от мнения и поведения других, имеющего свою точку зрения, искреннего и справедливого. С ней всё было очень просто – обсуждать политические события, идеологию, работать во время предвыборной компании. Чего Катя никогда не делала, и что являлось для меня особенно ценным в ней, – она не допускала никакой возможности обсуждать поступки других людей, ковыряться во внутрипартийных интригах, смаковать подробности подковёрных игр.

Катя посоветовала мне вступить в СКМ (Союз коммунистической молодёжи), в отделение Кунцевского района, которое возглавляла Ира Жукова, жена руководителя СКМ Кости Жукова. В СКМ я состояла недолго – до 2003 года. Моя отчаянная борьба с пьянством внутри организации стоила мне партбилета и, в некотором роде, репутации.

К комсомольскому пьянству Катя относилась с иронией, осуждала, конечно, но, как человек, который умеет правильно расставлять приоритеты, не ввязывалась ни в эту антиалкогольную кампанию, ни в прочие противоречивые отношения.

Катя всегда была человеком «по делу». Работать с ней в связке было одно удовольствие – по партийным поручениям, на выборах. Она всегда была готова и на помощь, и на содействие, и на совет.

О том, что Катя писала стихи, знали единицы. Я не знала, да и не подозревала даже – так непохожа была Катя на поэтессу. В студенческие годы я сама вращалась в поэтических кругах, и имела своё представление о творческих натурах, склонных к стихосложению, и Катя в это представление не вписывалась.

А вписывалась она в понятие о крепкой, здоровой дружбе и о счастливом будущем, которое она пыталась строить вместе с товарищами по партии.

7 ноября комсомольцы выходили на демонстрацию вместе со старшими партийными товарищами. Эта демонстрация отличалась от первомайской тем, что 7 ноября был еще и днём рождения Кати. После шествия и митинга из промозглого, иногда снежного центра Москвы мы большой дружной компанией ныряли в полупустое метро и ехали на окраину города, к Кате в гости – отмечать её день рождения. В маленькой квартирке нашу толпу голодных и холодных студентов встречала мама Кати, Людмила. Встречала, как близких друзей или родственников. Словно мы только вчера с ней расстались, и она знала о нашей жизни всё. Людмила кормила нас, поила чаем. И начинались разговоры, долгие, умные, правильные.

На одном из Катиных дней рождений мы подружились с моим первым мужем. Наша дружба легла в основу не долгого и не крепкого, но увлекательного брака.

В 2003 году я навсегда покинула политику. И покинула Катю. Надолго.

Наши жизни снова пересеклись в начале 2018 года благодаря популярной социальной сети. Тогда я и узнала, что Катя – поэт и писатель. Узнала, что мама её умирает. Узнала, что с ней случилось несчастье, а потом и тяжёлая болезнь.

25 октября я уволилась с последней своей бездарной работы из бездарной юридической компании, и в этот день мы с моим другом, председателем КП Грузии Темуром Пипия, поехали навестить Катю. Я снова увидела её через 16 лет.

Сейчас тяжело об этом писать. Но в тот день я была уверена, что Катя справится со своим недугом на счёт «раз» – такой сильной и жизнерадостной она казалась. Она расказывала нам с Темуром о своей болезни, как о приключении, – знакомая ирония в голосе, тот самый огонёк в глазах.

Второй раз мы навестили Катю в новогодние каникулы 2020 года, я поехала к ней с моим мужем, Сергеем, который тоже вышел и коммунистической среды, и тоже получал политологическое образование в «Школе помощников депутата», но на два года позже, поэтому Катю он не помнил.

Последнее чаепитие на кухне... Катя вспоминала про Сербию, они с Серёжей строили какие-то планы на публикации, которым так и не суждено реализоваться.

Наступила весна. И Катя ушла.
А потом начался хаос под названием «пандемия» - как будто с уходом Кати исчез последний порядок, последние лучи справедливости, честности, правды…

2020

Следующая страница: Елена Громова. Она защищала попранную справедливость